19 мая в Рейкьявике состоялась первая встреча министров иностранных дел России и США. После того как были сделаны программные заявления на камеру и опубликованы сухие официальные пресс-релизы, представители американской делегации провели закрытый брифинг, где расставили акценты и поделились впечатлениями от прошедшей беседы.

Прошедшую неделю американская дипломатия посвятила вопросам Арктики. С 16 по 20 мая госсекретарь Энтони Блинкен посетил Данию, Исландию и Гренландию. Впрочем, главная интрига поездки (за исключением волновавшего всех журналистов вопроса о планах США по покупке Гренландии) касалась проблем региона лишь косвенно: 19 мая в Рейкьявике состоялась первая за время президентства Байдена встреча министров иностранных дел США и России.

Ожидания накануне встречи были весьма низкими. Энтони Блинкен, находясь в Дании, заявил, что российские войска на границе с Украиной представляют угрозу Европе, а «Северный поток-2» – европейской энергетической безопасности, и что на вводимый Россией «в нарушение международного права» порядок прохода по Северному морскому пути США «должны и будут отвечать». В России подчеркивали «эскалационную спираль противостояния» в двусторонних отношениях и, теперь уже на официальном уровне, признали США «недружественной страной». На этом фоне беседа двух министров иностранных дел оставила вполне позитивное впечатление: отмечая конструктивность, стороны согласились «стабильно и предсказуемо» «разгребать завалы, доставшиеся в наследство от предыдущих администраций».

В то время как официальный пресс-релиз Госдепартамента сосредоточился в основном на «требованиях» и «претензиях» США, посвященный итогам встречи брифинг представителей американской делегации предложил более нюансированную оценку состоявшемуся диалогу.

Описывая ожидания от беседы, сотрудники Госдепартамента (имена которых по традиции не раскрываются, поскольку брифинг был закрытым) отметили, что встреча носила обзорный характер и не предполагала конкретных результатов:

«В основном мероприятие было направлено на определение направлений работы на следующие недели, месяцы, годы, нежели являлось попыткой понять за один раз, за 90 минут, возможно ли достичь [улучшения отношений]».

«Мы начали с Арктического совета, причины, почему мы оказались здесь в Исландии, и связанных с этим вопросов – описывали американские дипломаты ход беседы, которая, подчеркнули они, проходила на английском без переводчиков. – От этого мы логично перешли к климату. Это вывело нас на региональные вопросы, включавшие все: от Сирии до Афганистана, от Корейского полуострова до Кавказа. После этого мы коснулись двусторонних вопросов, таких как задержанные американцы, которых следует отпустить. Затем министр иностранных дел [С.В. Лавров] обзорно прошелся по ряду вопросов со своей последней двусторонней встречи в Вашингтоне в 2019 году, и это дало нам возможность сказать, что мы потенциально заинтересованы вернуться к идее запуска бизнес-диалога».

При характеристике тона беседы невольно проводились параллели со встречей представителей администрации с китайскими коллегами в Анкоридже (Аляска). «Встреча с китайцами была короткой, чрезвычайно взрывной, эта же – очень вежливой, сердечной, приветствие локтями, улыбки. […] Вы даже с порога не обвинили русских в геноциде», – иронично заметил один из журналистов.

«Госсекретарь специально выбрал такой подход, чтобы [разговор] не скатился к спору. Тем самым мы признали тот факт, что русские и без наших напоминаний знают, что они сделали и наше отношение к этому, – ответил на это сотрудник Госдепартамента. – Также не было и пространных исторических экскурсов. Только это заняло бы 90 минут. Мы хотели успеть охватить весь спектр будущей повестки дня, а не тратить время на пререкание по поводу разных интерпретаций исторических событий».

Одним из таких вопросов, где позиции сторон настолько хорошо известны и непоколебимы, что их даже не стоит обсуждать, стала проблема «Северного потока-2». «Никаких продолжительных дискуссий на эту тему не было, потому что все хорошо осведомлены о нашей позиции по «Северному потоку-2». При каждой удобной возможности мы называем это геополитическим проектом России. Русским это хорошо известно, поэтому у нас не было необходимости заострять на этом внимание», – отметил американский дипломат. Между тем именно этого вопроса касались, пожалуй, самые позитивные сигналы для двусторонних отношений прошедшей недели. Приуроченный к встрече в Рейкьявике доклад по санкциям в отношении трубопровода (публикация должна была состояться в понедельник, но по неизвестным причинам была задержана на несколько дней и точно совпала по времени беседой министров) содержал намного менее жесткие меры, чем того требовал закон. Мотивированное, в первую очередь, нежеланием осложнять отношения с Германией, решение администрации вызвало положительную реакцию в Москве гнев на Капитолийском холме.

Противореча сам себе, сотрудник американской делегации заметил, что, когда был поднят вопрос о Договоре об открытом небе, законопроект о денонсации которого в среду приняла Госдума, госсекретарь напомнил «с чего все началось»: «На протяжении долгих месяцев мы говорили об их [России] нарушениях, их неспособности выполнить требования по ДОНу, и мы говорили, что если это продолжится, то мы выйдем из него, и мы это сделали». Очевидно, что не спорить об интерпретации истории (по мнению Москвы, именно США нарушали Договор) Вашингтон будет только там, где он заинтересован в достижении результатов.

Говоря о различиях в расставленных акцентах по итогам встречи, нельзя не отметить, что упомянутый С.В. Лавровым «порочный круг» взаимных ударов по дипломатическому присутствию, по словам американских дипломатов, «практически не обсуждался». Однако в ходе пресс-конференции они несколько раз возвращались к идее возобновлении бизнес-диалога – о чем, в свою очередь, не говорит российская сторона. При этом, по словам сотрудников Госдепартамента, успех такого диалога будет зависеть, главным образом, от заинтересованности американского бизнеса, которого настораживают такие инциденты как задержание Майкла Калви, основателя инвестфонда Baring Vostok. Примечательно, что в ходе пресс-конференции журналисты напомнили, что идея такого диалога активно продвигается организацией U.S.-Russian Business Council, которые рассматривают ее как базу для начала постепенного снятия некоторых санкций.

Что касается других задержанных в России лиц, интересующих США, то, по словам представителей Госдепартамента, российский министр иностранных дел ответил, что «понимает озабоченность» Вашингтона по поводу находящихся в российских тюрьмах американских граждан (Пола Уилана и Тревора Рида), и «не сказал ничего конкретного» на предостережения американской делегации о том, что какие-либо ухудшения здоровья Алексея Навального во время пребывания в колонии вызовут «очень серьезную» реакцию со стороны Вашингтона.

В повестку дня двусторонних отношений вернулся вопрос Сирии, причем, скорее, как источник разногласий. После того как в июле 2020 года Москва (вместе с Пекином) заблокировала проект резолюции по продлению трансграничного оказания гуманитарной помощи Сирии, Вашингтон обвиняет Россию в превращении «людей в пешки политической игры». Россия же считает, что продление данного механизма более нецелесообразно, поскольку он подразумевает поставки гумпомощи на территории, неподконтрольные правительству Асада. «Механизм задумывался как чрезвычайная временная мера, которую Совет Безопасности одобрил, чтобы оказать гуманитарную поддержку охваченной конфликтом стране. Пришло время постепенно сворачивать этот механизм с тем, чтобы заменить его на гумпоставки, которые будут осуществляться в соответствии с принципами, обозначенными в резолюции ГА ООН 46/182», – объяснил в июле позицию России постпред при ООН В.А. Небензя, указав на то, что почти вся территория Сирии сегодня контролируется правительством. В ходе пресс-конференции американские дипломаты подчеркнули, что уступки Москвы по данному вопросу достаточно важны для Вашингтона: «Госсекретарь посвятил какое-то время необходимости предоставления доступа для доставки гуманитарной помощи народу Сирии. Он крайне эмоционально относится к вопросу возобновления трансграничных гуманитарных каналов, голосование по которому должно пройти в ближайшее время [в ООН]. Если вы слышали его обращение к СБ ООН пару недель назад, то помните, что он даже упомянул своих двух детей, чтобы подчеркнуть, насколько серьезно настроен на то, чтобы обеспечить помощь народу Сирии».

Если говорить о возможных точках для продуктивного диалога, то помимо традиционных для российско-американских отношений вопросов стратегической стабильности, важность сотрудничества по которым подчеркнули обе стороны, в ходе пресс-конференции представители Госдепартамента отметили, что обсуждались вопросы кибербезопасности. Начать такой диалог Россия предлагала еще во времена президентства Трампа, однако тогда, после риторической поддержки американского президента, до практической реализации так и не дошло. Теперь же, кибер-атака на трубопровод Colonial Pipeline, совершенная, как сообщается, хакерами, находящимися на территории России, казалось бы, должна была повысить заинтересованность Вашингтона. Не оглашая никаких конкретных планов, сотрудник Госдепартамента отметил, что «кибер-вопросы упоминались как направление, по которому можно обсуждать совместные озабоченности».

В число вопросов, где «настрой на сотрудничество может проявиться в самое ближайшее время», сотрудники Госдепартамента отнесли проходящие переговоры в Вене по возобновлению иранской «ядерной сделки» («одна из тех проблем, где наши интересы совпадают и где конструктивное взаимодействие пойдет на пользу народам обеих стран»), в рамках Арктического Совета (двухлетнее председательство в котором перешло 20 мая России) и экологию («можно было бы рассмотреть открывающиеся возможности для бизнеса в области инновационных решений по вопросам изменения климата»).

Наконец, отвечая на вопрос, произошло ли входе встречи что-то неожиданное, сотрудник Госдепартамента отметил: «Никаких сюрпризов, никаких резких движений. Мы просто определили повестку дня. Это был хороший обзорный разговор по всем вопросам, региональным и двусторонним». «Тот факт, что сама встреча состоялась, что мы можем поддерживать такие контакты и конструктивно обсуждать наши отношения во всей полноте, без каких-то прорывов, но трезво подходя к имеющейся повестке дня – это уже крайне полезно для обеих стран», – добавил его коллега.

В этом, пожалуй, заключается главное достижение состоявшейся встречи. Администрация Байдена при каждом удобном случае подчеркивает, что хочет выстроить с Россией «стабильные и предсказуемые» отношения. Как учат хрестоматийные работы по анализу международных отношений, устойчивые отношения не обязательно статичны (трансформации тоже могут быть устойчивыми), положительны (устойчивым может быть и спад) и линейны (возможны единичные прорывы и трудности). Главное для стабильности, чтобы не происходило резких колебаний по ключевым вопросам, участники понимали происходящее и имели практическую возможность получить недостающую информацию, а все процессы соответствовали ожиданиям и не вызывали ощущения чрезвычайности. С этой точки зрения прошедший «без сюрпризов» и «прорывов» «трезвый» разговор об «отношениях во всей полноте», даже если какие-то инициативы не будут реализованы, стал уверенным первым шагом на пути стабилизации российско-американских отношений.