На прошедшей неделе Джо Байден отправился в первую зарубежную поездку в качестве президента США. Первой остановкой американской делегации стала Великобритания, где в преддверие саммита «Группы 7» американский президент встретился с премьер-министром Борисом Джонсоном. Пропустив четыре года «развода» между Лондоном и Брюсселем, администрация Байдена столкнулась с целым набором новых проблем в «особых отношениях».
Во-первых, ни разу не встречавшиеся лично главы двух государств уже успели позволить себе ряд некорректных комментариев в адрес друг друга. Так, в сентябре 2020 года бывший посол Великобритании в Вашингтоне Ким Дэррок (2016-2019) рассказал, что правительство Джонсона до последнего надеялось на победу Трампа:
«До пандемии [правительство Джонсона] было уверено, что Трамп победит. И они вели политическое планирование именно с учетом победы Трампа».
Такое предпочтение неудивительно, учитывая схожесть политических убеждений между Трампом и Джонсоном. «Я думаю [в случае победы Трампа] отношения только окрепнут. Бориса весьма уважают в Белом доме, поскольку он был лидером Брекзита», – заметил Дэррок. При этом Джо Байден, как сообщается, называл Джонсона «физическим и эмоциональным клоном Дональда Трампа», а также никогда не скрывал своей оппозиции выходу Великобритании из ЕС. Свой первый визит после голосования по Брекзиту в 2016 году тогда еще вице-президент Байден совершил в оставшуюся в ЕС Ирландию, где, хоть и с оговорками о «прочности» союза с Великобританией, заметил, что «предпочел бы иной исход», и отныне именно «отношения с Европейским Союзом останутся краеугольным камнем глобального вовлечения» США.
Во-вторых, ориентация текущего американского руководства на Брюссель подрывает выполнение обещаний Джонсоном, подчеркивающим особую важность двустороннего торгового пакта с США, которое называлось «главным призом Брекзита». В то время как ключевые элементы донного соглашения были определены еще во время администрации Трампа, его подписание было отложено на менее политизированный период после американских выборов. Однако победа Байдена внесла коррективы в эти планы.
Избегая прямых напоминаний о том, что после Брекзита Великобритания окажется «в конце списка» стран, с которыми США намерены вести торговые переговоры, администрация Байдена заявила, что в принципе не готова заниматься вопросами внешней торговли до тех пор, пока «не будут сделаны весомые инвестиции в американских рабочих и инфраструктуру». Следуя этому принципу, она даже не попыталась уложиться до 1 апреля – дедлайна для внесения торговых соглашений на рассмотрение Конгресса для использования ускоренной процедуры одобрения. В таких условиях торговое соглашение между США и Великобританией в первый срок президентства Байдена остается маловероятным, на что указал в начале мая Блинкен, отметив, что администрация «внимательно изучает все, что уже было сделано» в торговле, и это «займет много времени».
В-третьих, к ожидаемым противоречиям между правительством Джонсона и администрацией Байдена в последнее время добивалось новое – сохранение Соглашения Страстной пятницы. Заключенное в 1998 году, оно положило конец длившемуся десятилетия ожесточенному конфликту между Лондоном и местными националистическими организациями Северной Ирландии, в том числе посредством устранения государственной границы между Ирландией и Северной Ирландией. Если тогда это не вызвало проблем, поскольку обе территории были частью единого экономического пространства, то после Брекзита возник вопрос, где производить таможенный досмотр товарных потоков между Великобританией и Ирландией. В то время как Соглашение запрещает установление границы между Ирландией и Северной Ирландией, Борис Джонсон заявил, что таможенная граница внутри Соединенного Королевства будет создана «только через мой труп». В апреле опасения возвращения кровавого противостояния превратились в реальность, когда в Северной Ирландии прокатилась волна протестов с применением насилия, для подавления которых британская полиция использовала водометы.
Сохранение Соглашения Страстной пятницы является «красной линией» для Джо Байдена, часто подчеркивающего свои симпатии ирландцам. Так, однажды отвечая на просьбу журналиста BBC дать короткий комментарий, Байден отказался со словами «я же ирландец», а на своей первой пресс-конференции в качестве президента он рассказал, что его дед был вынужден переехать из Ирландии в США «из-за того, что делали британцы»: «они доставляли много-много неприятностей». Во многом благодаря этому Байден в 1990-е годы вошел в группу законодателей, требовавших от Билла Клинтона более активного вовлечения в урегулирование конфликта в Северной Ирландии. Такое повышенное внимание со стороны Конгресса, подпитываемое многочисленными ирландскими общинами, привело к тому, что сохранение заключенного при посредничестве США Соглашения Страстной пятницы является для Вашингтона внутриполитическим вопросом, а для Байдена – еще и личным приоритетом.
На этом фоне, возвращение насилия на улицы Северной Ирландии вызвало острую реакцию со стороны Вашингтона. Как сообщила 10 июня газета «The Times», исполняющая обязанности посла США в Великобритании Иэл Лемперт по поручению администрации объявила правительству Джонсона официальный демарш, обвинив его в «разжигании розни» в Ирландии и Европе – крайне неожиданный дипломатический шаг для двух ближайших союзников. Советник по национальной безопасности Джейк Салливан, предвосхищая визит, подтвердил, что вопрос Соглашения Страстной пятницы будет стоять высоко на повестке дня:
«[Президент Байден] не будет угрожать или предъявлять ультиматумы, при этом он подчеркнет свою крайне глубокую убежденность в том, что нам необходимо защитить существующий протокол [о статусе границы]».
В то время как ни одно из данных противоречий не было отражено в публичных заявлениях, за дружественным тоном визита все же проскальзывали нотки отчужденности. Так, хотя представители администрации и отметили, что выбор Великобритании в качестве первой страны в рамках зарубежной поездки Байдена призван подчеркнуть близость двух стран, фон для фотосессии двух лидеров с эмблемой «Группы 7» четко дал понять, что главной целью визита является далеко не общение с британским премьер-министром. Более того Лондон накануне визита выразил предпочтение не использовать словосочетание «особые отношения» в официальных заявлениях, поскольку премьер-министр считает, что оно выставляет Великобританию как «нуждающегося и слабого» партнера. Формальная кульминация визита – принятие обновленной версии «Атлантической хартии», документа, подписанного Уинстоном Черчиллем и Франклином Делано Рузвельтом в 1941 году и провозглашающего общность взглядов двух стран на принципы мирового устройства, содержала пространные заявления и оказалась, хоть и глубоко символичной, но все же неубедительной подменой конкретным торговым договоренностям, которых добивалась Великобритания. Наконец, главная практическая договоренность – создание рабочей группы для скорейшего восстановления транспортного сообщения между двумя странами – осталась в тени «исторического» объявления Байдена о предоставлении 500 млн доз вакцин, что стало основной темой пресс-брифингов Белого дома и Госдепартамента 10 июня.
«Когда нам нужно было что-то от Европы, первым, в крайнем случае вторым, нашим звонком всегда был Лондон, – отмечал в декабре 2020 года Чарльз Купчан, ответственный за европейское направление в администрациях Клинтона и Обамы. – [В 2021 году] по-прежнему будут звонить в Лондон, но он будет ближе к концу списка. Британия больше не сидит за столом, где принимаются ключевые решения». Однако это еще не означает, что отношения, хоть и «не такие уж особые», обречены на провал: «Британский премьер-министр всегда был политическим флюгером, он хорошо понимает, какие ветры дуют сегодня из-за океана» и «готов подстраиваться, по крайней мере до тех пор, пока это соответствует его интересам», – написал в январе журнал «Foreign Policy».
Красноречивой иллюстрацией этого стал обмен репликами между двумя лидерами в ходе визита. «Я сказал премьер-министру, что нас объединяет как минимум одно: нам обоим повезло удачно жениться», – пошутил Байден. «В этом я с вами полностью согласен, – ответил Джонсон и неловко добавил: – Как, впрочем, и во всем остальном».
