На первые полосы мировых СМИ вернулись международные кризисы. Разгорается гражданская война в Ливии с участием внешних сил. На границе Индии и Китая усиливаются группировки войск. США предприняли неудачную попытку свержения правительства в Венесуэле. Растёт количество жертв конфликта в Сирии, вновь обострился кризис в Донбассе. И всё это происходит в разгар пандемии коронавируса нового типа. О том, почему пандемия не мешает участникам конфликтов воевать друг с другом.
Война – это способ разрешения глубоких противоречий, в которых затронуты жизненно важные интересы сторон. Нарушение таких интересов чаще всего несовместимо с жизнеспособностью или устойчивым развитием государств. Эти интересы настолько важны, что правительства выбирают последний по целесообразности способ разрешения противоречий – с помощью военной силы.
Исторически доказано, что войны – это долго, дорого и неопределённо. Метафоры китайского философа Сунь-Цзы из его классического трактата «Искусство войны» сохраняют свою непреходящую актуальность: «Самая лучшая война – разбить замыслы противника; на следующем месте – разбить его союзы; на следующем месте – разбить его войска». Отличие этих видов борьбы, согласно Сунь-Цзы, состоит в одном – из всех видов борьбы «нет ничего труднее, чем борьба на войне».
Тем не менее война продолжает существовать и не меняется как феномен. И хотя вероятность большой войны по аналогии с мировыми кризисами ХХ века мала в силу своей катастрофичности и глубокой взаимосвязанности современного мира, региональные и локальные конфликты по-прежнему процветают, а оборонные бюджеты стран год от года ставят новые рекорды.
Пандемия 2020 года остановила многие мировые процессы. Наибольшее торможение переживают экономика, общественная, культурная, спортивная жизнь большинства стран. Но не международные конфликты. С чем это связано?
На лестнице государственных потребностей – если сравнить её с иерархией человеческих потребностей, о которой писал американский психолог Абрахам Маслоу, – физическая безопасность и суверенитет являются основополагающими. Если остальными потребностями страны могут пожертвовать, то только не безопасностью, ради сохранения которой они будут готовы пожертвовать любые ресурсы.
Можно возразить, что в основе многих современных конфликтов лежит вовсе не столкновение жизненных интересов. Так ли остро США нуждаются в смене режима в Венесуэле? Особенно в свете множественных внутренних конфликтов, которые они переживают сейчас. Гражданская война в Ливии определённо не стоит в перечне ключевых приоритетов для России, США и Турции. И тем не менее конкуренция внешних сил в этой стране не ослабевает.
Дело в том, что страны по-разному осознают свою потребность в безопасности. То обстоятельство, что даже в условиях пандемии страны не снижают активности участия в военных кризисах, говорит о том, что они воспринимают пандемию коронавируса как менее опасный вызов, чем ущерб своим геополитическим позициям со стороны конкурентов. Всё это в конечном счёте означает, что конфликт остаётся стержневым международным процессом.
Можно сделать вывод, что пандемия коронавируса не стала катастрофическим ударом, который потребовал объединения сил всего человечества. Кризис не заставил государства поставить своим первым приоритетом противодействие пандемии и отложить в сторону свои национальные интересы по защите безопасности и укреплению геополитических позиций. Это означает, что в своих общих чертах мир остаётся прежним. Обострение современных международных конфликтов говорит о том, что ведущие страны – прежде всего США, Россия, Китай – рассчитывают на скорое возвращение к «нормальности». И видят они её в классической междержавной конкуренции, к которой мир приступил задолго до пандемии.
Оригинальная публикация ru.valdaiclub.com
