Публичное освещение саммита НАТО, посвященного 70-летнему юбилею, ожидаемо сфокусировалось на обсуждении непростых отношений между лидерами альянса. Тем более что сами эти лидеры предоставили немало возможностей, продолжив упражняться в ярких пикировках. Праздничным подарком для журналистов стали (случайно?) попавшие на видео нелицеприятные высказывания канадского премьер-министра Джастина Трюдо относительно Дональда Трампа. Сам американский президент вступил в ожесточенную дискуссию с французским коллегой прямо на пресс-конференции по итогам двусторонней встречи. В свою очередь, Эмманюэль Макрон, который прежде всколыхнул западную общественность словами о «смерти мозга НАТО», продолжил высказать сомнения относительно места Турции в альянсе.
Публичная картинка создает законченный образ – не все в порядке в североатлантической семье, а серьезное собрание национальных лидеров на деле оборачивается сборищем сплетников. Причем даже американские журналисты склонны списывать львиную долю ответственности за склоки внутри НАТО на президента своей страны. Сложившийся еще в 2017 году нарратив продолжает видеть в его заявлениях и действиях угрозу трансатлантической солидарности и причину падения доверия европейских союзников к Соединенным Штатам.
Между тем в международных альянсах высокое доверие не всегда неоспоримая ценность. Уверенность в союзнических гарантиях порождает «эффект безбилетника», побуждая государство перекладывать на других все большую ответственность за собственную безопасность. В асимметричном объединении (таком, как НАТО) некоторый дисбаланс в обязательствах неизбежен и даже необходим – в обмен на больший вклад его лидер приобретает возможность определять повестку взаимодействия и поддерживать лояльность младших партнеров задаваемому общему курсу. Тем не менее и в этом случае относительно распределения выгод различных категорий участников от сотрудничества продолжается торг.
В этом контексте готовность Трампа идти на обострение во взаимодействии с союзниками уже не выглядит столь абсурдной. Более того, имеющиеся исследования показывают, что именно в отношениях с ними негативные стимулы особенно действенны – в отличие от традиционных противников им есть что терять в случае потенциальных санкций. Жесткость Вашингтона тем более оправданна с учетом произошедшего пересмотра приоритетов глобальной стратегии США, в рамках которого значимость евроатлантического направления существенно снизилась и все большее внимание Вашингтон переносит в Азию.
Юбилейный саммит НАТО дает наглядные подтверждения, что напористость нынешней американской администрации приносит плоды. В первую очередь, наблюдается пусть и неравномерный, но рост военных расходов европейских стран – участниц НАТО. Тренд на оборонную экономию, который Вашингтон критиковал и до прихода к власти Трампа, при прежних руководителях, повернут вспять. Даже если этому способствовали обострившиеся с 2014 года страхи в отношении пресловутой российской угрозы, давление США побуждает к тому, чтобы расходы наращивали не только страны Центральной и Восточной Европы, но и их соседи к западу. Символическим дополнением к этой тенденции стало и перераспределение вложений в бюджет НАТО, в рамках которого снижаются американские издержки на поддержание секретариата организации, ее штабных структур и общих разведывательных ресурсов.
В то же время ключевым успехом американской дипломатии применительно собственно к саммиту можно считать включение дискуссии о Китае в его повестку. Еще с начала 2010-х КНР рассматривается Вашингтоном в качестве ключевого оппонента. Администрация Трампа существенно повысила ставки в противостоянии с Пекином, усилив давление в торговой и технологической сфере, а также военную активность в Южно-Китайском море и Тайваньском проливе. Она также активизировала координацию с азиатскими союзниками и партнерами, которые привлекаются к созданию фронта сдерживания Китая.
Между тем у европейских стран – участниц НАТО нет предпосылок для столь же серьезных опасений в отношении КНР, как у их заокеанского союзника. Они согласны с Вашингтоном, что успехи Пекина негативно сказываются на привлекательности их либерально-демократической модели. Они также подозревают Китай в стремлении эксплуатировать внутренние различия в рамках Европейского союза. Вместе с тем географическая удаленность снижает непосредственные риски, связанные с подъемом китайского колосса, а обещания масштабных финансовых вливаний Пекина вносят существенную амбивалентность в их стратегические расчеты.
Тем не менее растущее американо-китайское противостояние оказывает все большее влияние на североатлантическое объединение. Наряду с символическим отражением в итоговой декларации, что подъем КНР создает вызовы безопасности альянса, значимым сигналом прошедшего саммита стала активизация координации по вопросам развития телекоммуникационной инфраструктуры, в том числе сетей 5G. Тем самым НАТО подключается к американской кампании сдерживания технологического развития Пекина. При этом в ходе лондонской встречи специального обсуждения не удостоилась интенсификация участия отдельных европейских государств (прежде всего Франции) в оспаривании территориальных претензий КНР в Южно-Китайском море. Тем не менее вряд ли стоит ожидать прекращения этой деятельности; напротив, стоит ожидать увеличения числа проходов военных кораблей стран – участниц НАТО (и не только США) в этой акватории.
В результате за шумихой относительно разногласий в рамках западного сообщества дискуссии в рамках юбилейного саммита НАТО и принятые в ходе него решения скрывают еще один шаг на пути к новой биполярности. Они подталкивают европейские государства к дальнейшему обострению отношений с Китаем. При этом консолидация единого западного фронта создает все новые стимулы для Москвы и Пекина к еще большему сближению. А это, в свою очередь, ускоряет расхождение России и ее европейских партнеров по разным лагерям формирующегося блокового мира.
Оригинальная публикация ng.ru
