Прошедшая неделя вернула США на год назад, вызвав стойкое ощущение дежавю. Пока СМИ были заняты выяснением российских связей в окружении Трампа, а законодатели обсуждали способы защиты американской демократии от российского вмешательства, администрация предприняла вторую попытку открыть с Москвой каналы коммуникации.
Законодательный надзор над реализацией санкций
21 августа сенаторы посвятили разбору действий администрации по реализации прошлогоднего закона о санкциях (CAATSA). Одновременные слушания прошли в двух комитетах, играющих ключевую роль в принятии санкционного законодательства: комитета по международным делам и «банковского» (финансового) комитета. Защищать политику администрации были приглашены представители трех министерств: Госдепартамента (Уэсс Митчелл, бюро по европейским и евразийским делам, и Кристофр Эшли Форд, бюро по международной безопасности и нераспространению), Казначейства (Сигал Манделкер, курирующая борьбу с терроризмом и финансовыми преступлениями, и Маршалл Биллингсли, занимающийся борьбой с финансированием терроризма), а также Министерства внутренней безопасности (Кристофер Кребс, руководящий обеспечением безопасности электорального процесса).
Лейтмотивом временами довольно напряженной дискуссии стала оценка результативности уже введенных санкций и обсуждение механизмов ужесточения давления на Россию. Законодатели последовательно указывали на то, что текущий санкционный режим не привел к задуманным результатам – изменению поведения Москвы: «Очевидно, что мы принимаем довольно жесткие меры, но (русские) продолжают делать то, что они делали многие годы», – отметил глава комитета по международным делам Боб Коркер. «Я думаю, мы все согласны, что, несмотря на все наши усилия, Россия продолжает подрывать нашу демократию, демократию в других западных странах, продолжает политику по замораживанию конфликта на востоке Украины, продолжает оккупацию Крыма, активно вовлечена в Сирию, чем наносит удар нашим национальным интересам», – вторил Коркеру старший демократ в комитете Роберт Менендез.
Предлагаемые варианты дальнейших действий разделили сенаторов на два лагеря. Одни, сторонники подхода Марко Рубио, призвали пойти по пути сдерживания и принять законопроект, согласно которому новые санкции последуют после того, как будет установлено, что Россия вновь вмешалась в выборы. Другие, последователи наступательной стратегии Линдси Грэма, назвали вмешательство не только неизбежным, но и уже происходящим, и потребовали незамедлительного введения новых «сокрушительных» санкций. Председатели двух комитетов – Боб Коркер и Майк Крапо – заняли компромиссную позицию. Называя некоторые предложения «слишком радикальными», Коркер призвал коллег «не перебарщивать» и договориться между собой, пообещав поставить на голосование только тот законопроект, который получит подавляющую межпартийную поддержку, чтобы «Белый дом даже и не подумал наложить вето».
В то время как сенаторы, по словам Майка Крапо, «испытывая давление, искали способы защиты Америки и демократических ценностей», представители администрации постарались не допустить, чтобы эти поиски увенчались новым ограничением свободы действий в выстраивании политики в отношении России. Указывая на то, что сам факт принятия CAATSA уже имеет негативный эффект на экономику России (угроза введения санкций ведет к отказу других стран приобретать российские вооружения, а «токсичность» российских олигархов обернулась для них значительными финансовыми потерями), они обратили внимание на действия администрации по другим каналам. «На сегодняшний момент мы уже наложили санкции на 217 физических и юридических лиц, закрыли и сохраняли закрытыми 6 дипломатических и консульских учреждений и выдворили 60 шпионов. Мы эффективно координируем действия с европейскими союзниками в продолжении санкционного давления в связи с продолжающейся российской агрессией в Украине. Мы оказываем поддержку восточно-европейским странам, наиболее подверженным геополитическому давлению со стороны России. В Украине и Грузии мы сняли ограничения предыдущей администрации на поставки вооружений для противостояния российской агрессии. На Кавказе, в черноморском регионе и центральной Европе мы работаем над заполнением вакуума, который позволит России распространять свое влияние, мы продвигаем диверсификацию поставок энергоресурсов, борьбу с коррупцией, сражаемся за умы и сердца людей», – подчеркнул Уэсс Митчелл и подытожил, что «политика (Администрации) заключается в постепенном увеличении давления на Россию до тех пор, пока она не изменит своего курса».
Подобные заверения, однако, не убедили законодателей. «Пусть ни у кого из вас не будет сомнений, Конгресс обязательно что-нибудь сделает, – предупредил Менендез, перешедший во второй половине слушаний в зал заседаний банковского комитета. – Было бы лучше, чтобы вы предоставили нам для этого всю имеющеюся у вас информацию, в противном случае, мы предоставим вам закон, который не будет учитывать ваши интересы». Впрочем, глава большинства в Сенате Митч Макконнелл, выразив поддержку такому закону, заметил, что он не входит в число приоритетов на ближайшие два месяца:
«Честно говоря, учитывая весь круговорот других проблем, у меня может не получиться вставить его (в расписание голосований) до конца сентября. Но на этом, ведь, год не заканчивается. Он будет находиться на первых позициях в моем списке вопросов, требующих вынесения на обсуждения Сената».
Женевская встреча Джона Болтона и Николая Патрушева
Пока в Вашингтоне сенаторы решали свои внутриполитические задачи, защищая американскую демократию от российского вмешательства, советник президента по национальной безопасности Джон Болтон отправился в Швейцарию, чтобы встретиться со своим российским коллегой Николаем Патрушевым. Как отметил Болтон накануне поездки, идея восстановления рабочего диалога с Москвой принадлежала его предшественнику Герберту Макмастеру, и после консультаций с министром обороны Джимом Мэттисом и госсекретарем Майком Помпео, администрация приняла решение от нее не отказываться.
Первая из возможной серии встреч носила ознакомительный характер: «Мы решили, что посмотрим на широкий спектр вопросов, где возможен диалог между Вашингтоном и Москвой, и постараемся выстроить их систематически, – делился в воскресенье своими ожиданиями Болтон. – После этого я отчитаюсь перед президентом, проинформирую своих коллег в совете национальной безопасности, и мы решим, что нам делать дальше».
Главное, на что обращали внимание американские СМИ, освящая встречу, являлась жесткость Болтона в предупреждении нового вмешательства России. Весьма полезной в том плане стала растиражированная история о разногласиях относительно формулировок в заключительном коммюнике, которое не было подписано либо из-за отказа Москвы признать вмешательство в американские выборы (по версии американской стороны) либо из-за неготовности Вашингтона пообещать не вмешиваться в дела других государств (по версии России). При этом, пока Болтон, отвечая на вопросы журналистов, терпеливо утверждал, что «не допустит повторения ситуации 2016 года», Патрушев заметил, что «никаких обвинений (России) предъявлено не было, а работа была конструктивной».
Помимо «вмешательства», стороны «обсудили весь спектр вопросов, которые есть между двумя странами по нераспространению и контролю за оружием, двусторонние вопросы, борьбу с терроризмом, незаконную миграцию, темы, связанные с киберпространством, региональные вопросы, такие как Сирия, Ближний Восток, Афганистан и Украина», – отметил на заключительной конференции Джон Болтон. При этом он более подробно остановился на состоявшемся обсуждении вопроса Ирана, рассказав о предложении России сотрудничать по сокращению регионального влияния Тегерана в обмен на отказ США от планов по введению анти-иранских санкций», и будущем диалоге в вопросе стратегической стабильности, где администрация еще далека от каких-либо конкретных предложений.
В целом, состоявшаяся женевская встреча напомнила «диалог о раздражителях», запустить который пытался предыдущий госсекретарь Рекс Тиллерсон. При этом, если год назад такие попытки Тиллерсона, обладателя ордена Дружбы, незамедлительно вызывали в США бурю негодования и обвинения в «связях» с Москвой, то теперь аналогичные действия Болтона, известного своими антироссийскими высказываниями, воспринимаются даже с некоторым сочувствием: якобы советник президента вынужден поступиться своими личными взглядами ради интересов США. Но как и во времена Тиллерсона (когда контакты сошли на нет на фоне развязанной администрацией «дипломатической войны»), так и сейчас диалог этот администрация собирается вести с позиции силы.
