Современная международная среда требует от стран способности действовать автономно, исходя из адекватного формулирования национальных интересов. Ключом к успеху в условиях нестабильного мирового порядка становится развитие субъектности и стратегического мышления. Однако и то, и другое – убывающий актив.
Современная повестка обсуждения мировой политики и международных процессов часто акцентирована на Западе – общественно-политических процессах в западных государствах, внешнеполитической динамике, проблемах и успехах. Западоцентричный взгляд доминирует в аналитике, и медиапространстве. Более того, доминирующая традиция осмысления международных отношений, эпистемология международного, является западным интеллектуальным продуктом – теория международных отношений как научная дисциплина сложилась и долгое развивалась исключительно в западном академическом поле. Однако XXI век демонстрирует всё более очевидную трансформацию глобальной повестки, где главные события происходят за пределами западного мира. В фокусе будущего – стратегии, действия и динамика отношений стран мирового большинства, где живёт большая часть населения планеты и происходят наиболее динамичные социально-экономические и политические процессы.
Одним из центральных игроков нового века является Китай. Его способность к устойчивому экономическому росту и преодолению внутренних дисбалансов и внешних ограничений позволяет ему, уверенно двигаясь в выбранном направлении развития, формировать ключевые тренды мировой экономики. В частности, речь идёт о смещении центра международных экономических отношений на Восток.
Не менее важным фактором становится взаимодействие Китая и Индии. Эти две страны, обладающие огромным демографическим, экономическим и политическим потенциалом, оказывают колоссальное влияние на мировую политику. Пограничные споры между ними, несмотря на усилия по деэскалации, остаются точкой напряжения. Соединённые Штаты активно пытаются использовать трения между Пекином и Дели для давления на Китай. Вашингтон активно продаёт Дели передовые виды вооружений, включая системы ПВО, разведывательные беспилотники и морские патрульные самолёты, на регулярной основе проводятся совместные военные учения. Активное вовлечение Соединённых Штатов в дела Индии только усиливает взаимное недоверие между Дели и Пекином.
Хотя роль Запада сокращается, Соединённые Штаты остаются важнейшим центром экономической гравитации и политической инициативы. В этом контексте естественным образом мы напряжённо следили за американским электоральным процессом. Администрация Дональда Трампа, хотя и не является новой – мы знакомы с феноменом Трампа по его первому президентскому сроку, – в этот раз находится в существенно более выгодном положении. В первую свою каденцию Трамп, по сути, не мог принять ни одного крупного закона ввиду того, что он был связан по рукам и ногам демократическим большинством в Конгрессе. В 2024 году Дональд Трамп получил не только безоговорочную победу по выборщикам и по голосам избирателей, но и свободу рук в контексте контроля республиканцами Верховного суда и Сената. Несмотря на эти обстоятельства, инерция государственного аппарата и сопротивление внутри политической системы всё равно создадут команде Трампа, которую уже называют «революционной», серьёзные препятствия. Это может привести к внутриэлитной «партизанской борьбе», что неизбежно отразится на международной политике.
На противоречиях внутриполитической борьбы в Соединённых Штатах будут стремиться играть очень многие страны, и главным образом американские союзники. Долгое время США, действуя прагматично и эгоистично, укрепляли своё экономическое влияние за счёт европейских стран. Это обстоятельство, а также затяжной и затратный, но не приносящий европейским странам очевидных выгод конфликт вокруг Украины, подрывают пирамиду доверия союзников к США. Вскоре после победы Трампа на выборах французский президент Эммануэль Макрон заявил о необходимости «работать ради более единой, сильной и суверенной Европы». Канцлер ФРГ Олаф Шольц совершил телефонный звонок в Москву, понимая, что любое урегулирование на Украине по своей сути будет российской-американским – естественно с украинским участием, но через голову европейцев.
Украинский кризис продолжает оставаться ключевым вызовом для международной стабильности. Администрация Трампа, вероятно, попытается предложить некую сделку, однако её успех будет зависеть от способности американской стороны учитывать российские интересы. Без понимания минимальных потребностей безопасности России такие предложения окажутся бесперспективными. При этом американская внешнеполитическая традиция подчинена, с одной стороны, логике «стратегии сокрушения» – удержания инициативы над противником, нанесения мощного удара, быстро приводящего к победе, а с другой стороны, логике приумножения экономических выгод и сокращения издержек. Ввиду того что в украинском кризисе «стратегия сокрушения» не сработала, Соединённые Штаты могут закончить этот конфликт, как только его пролонгация перестанет приносить экономическую прибыль. Для Украины и зависимых от США европейских союзников такое развитие событий сулит дополнительные сложности.
Современная международная среда требует от стран способности действовать автономно, исходя из адекватного формулирования национальных интересов. Ключом к успеху в условиях нестабильного мирового порядка становится развитие субъектности и стратегического мышления. Однако и то, и другое – убывающий актив. Элиты во многих странах политического Запада предпочитают двигаться в фарватере США. При этом страны мирового большинства, в частности Китай, Россия, Индия, Бразилия, Саудовская Аравия, демонстрируют умение защищать свои интересы и действовать в условиях многополярной международной среды и, как следствие, сами становятся центрами гравитации новых международных процессов, которые определят облик будущего.
Впервые опубликовано Международным дискуссионным клубом Валдай. Андрей Сушенцов. «Пределы либеральной гегемонии: Запад на фоне мирового большинства»
