На прошедшей неделе администрация США совершила, пожалуй, наиболее массированную дипломатическую атаку в отношении Китая. Палили из всех орудий и во все стороны. В понедельник это было Южно-Китайское море, во вторник – Гонконг, в среду – уйгуры, права человека и Huawei, в четверг – американские компании, действующие на китайском рынке. В ход шли международные нормы и внутреннее регулирование, старые законы и только что принятые акты, никогда не выполнявшиеся требования и постоянно используемые санкции. Масштабы сплетенной законодательной паутины и полная поддержка со стороны Конгресса должны развеять последние сомнения: тональность риторики может измениться со сменой обитателя Белого дома, но курс на противостояние с Пекином останется надолго.
Новая позиция по Южно-Китайскому морю
13 июля Госдепартамент впервые официально поддержал решение Гаагского трибунала от 12 июля 2016 года, которое признало территориальные претензии КНР в акватории Южно-Китайского моря незаконными:
«Мы четко заявляем нашу позицию: претензии Пекина на шельфовые месторождения полезных ископаемых по всему Южно-Китайскому морю совершенно незаконны, равно как и ведущаяся с позиции силы кампания по распространению контроля над ними».
С одной стороны, заявление Госдепартамента не влечет за собой новых действий, но, скорее, направлено на приведение официальной позиции США в соответствие с проводимой политикой. До сих пор США всячески избегали однозначных оценок в территориальном споре, а решение трибунала 2016 года администрация Обамы уклончиво назвала «основой для дискуссий и, потенциально, соглашения о том, что будет считаться приемлемым поведением в спорных районах». Несмотря на это, Пентагон продолжал операции по поддержанию свободы судоходства (т.н. FONOP) в спорных водах, последняя из которых состоялась 15 июля.
С другой стороны, как объясняет Грегори Полинг, старший научный сотрудник Центра стратегических и международных исследований, позиция США по свободе судоходства ограничивалась «свободой американского судоходства», в то время как Вашингтон не использовал термин «незаконный», когда речь шла о действиях Китая по ограничению доступа к спорным районам для других стран. Теперь же Госдепартамент по пунктам перечислил территориальные споры с каждой из сторон и подчеркнул, что «Америка стоит плечом к плечу со своими южно-азиатскими союзниками и партнерами в защите их суверенных прав на шельфовые ресурсы, в полном соответствии с правами и обязанностями в рамках международного права». В то время как заявление Госдепартамента, по мнению экспертов, напрямую не направлено на военную эскалацию, Вашингтон тем самым подталкивает региональные страны жестче отстаивать свою позицию. Как подчеркнул 14 июля Дэвид Стилвелл, помощник госсекретаря по региону Восточной Азии и Тихого океана, «официальное заявление играет важнейшую роль в объединении единомышленников для противостояния (Китаю), в поощрении их борьбы и предоставлении им пространства для активных действий по защите своих прав».
Акт об автономии Гонконга и отмена преференциального статуса
14 июля Дональд Трамп подписал Акт об автономии Гонконга, предусматривающий санкции в отношении любых физических и юридических лиц, а также финансовых институтов, оказавших «существенную материальную поддержку» подрыву автономии Гонконга. Данный закон обязывает Госдепартамент в течение 90 дней подготовить доклад, в котором будут определены лица, причастные к подрыву автономии Гонконга, после чего (не ранее чем через 30 дней и не позднее чем через 60 дней) Конгресс ждет от администрации второй доклад с названием финансовых учреждений (в том числе американских), которые «сознательно» осуществляли транзакции лиц из первого доклада. В любой момент президент может ввести санкции в отношении упомянутых лиц и организаций, но, в случае бездействия администрации, через год после публикации докладов санкции вступят в силу автоматически. Президент может сделать исключения из обязательных санкций, но последнее слово остается за Конгрессом, который обладает правом отменить решение президента совместной резолюцией.
Таким образом, «гонконгские санкции» можно сравнить с санкциями в отношении России, содержащимися в CAATSA. Вводимые законом, а не президентским указом, они могут быть отменены только при согласии законодателей, настроения которых наглядно демонстрирует тот факт, что Акт был принят единогласно в рекордные для законодательной системы США сроки (две недели). Впрочем, нередки случаи, когда президенты игнорировали «обязательные» санкции Конгресса, если это противоречит проводимой политике.
В этом плане примечателен подписанный одновременно с Законом президентский указ, отменяющий режим преференциальных отношений с Гонконгом. Указ предусматривает санкции в отношении лиц, которые имеют отношение к принятому Пекином 30 июня Закону о безопасности Гонконга и фактически дублирует санкции, содержащие в Акте об автономии Гонконга, однако, в отличие от него, введение и отмена таких санкций будет происходить по усмотрению администрации без участия законодателей. Поэтому нельзя исключать, что, таким образом, Белый дом пытается «подменить» санкции, содержащиеся в законе, «своими», что увеличит гибкость политики в отношении Пекина.
Помимо санкций, указ приравнивает статус Гонконга к любому другому городу Китая и предписывает в течение 15 дней разработать соответствующие поправки в американское законодательство, в том числе, приравнять гонконгские паспорта к китайским, распространить на Гонконг экспортные ограничения, введенные в отношении Китая, начать процесс расторжения договора об экстрадиции, прекратить сотрудничество по линии полиции, геологоразведки, культурно-образовательных обменов. Также, следуя примеру Великобритании, указ увеличивает квоты по приему беженцев для жителей Гонконга, желающих покинуть город.
Визовые ограничения для сотрудников Huawei
15 июля Госдепартамент сообщил, что будет использовать полномочия, содержащиеся в Акте об иммиграции и национальности 1952 года, для отказа в выдаче и аннулирования американских виз сотрудников китайских технологических компаний, «предоставляющих материальную поддержку режимам, причастным к нарушению прав человека по всему миру». Хотя пока данные меры будут применяться только в отношении сотрудников компании Huawei, названной в заявлении «инструментом полицейского режима [Коммунистической партии Китая], который осуществляет цензуру политических диссидентов и способствует организации массовых концентрационных лагерей в Синьцзяне», Госдепартамент призвал расценивать данный шаг как «предупреждение телекоммуникационным компаниям по всему миру».
Использованная для этого мотивация – сотрудничество с КПК – перекликается с промелькнувшей в конце июня новостью о том, что Пентагон опубликовал список из 20 китайских компаний (в т.ч. Huawei), которые, как утверждает министерство обороны, имеют прямое отношений к военному сектору КНР. Составление такого списка было впервые предусмотрено в оборонном бюджете 1999 года, принятом одновременно с введением режима «постоянных нормальных торговых отношений» с Китаем в качестве гарантии, что такая нормализация торговли не будет подрывать национальную безопасность США. С тех пор все президенты успешно «забывали» о данном требовании, однако в сентябре 2019 года законодатели обеих партий направили министру обороны письмо с напоминанием о том, что данный список «давно не обновлялся». Согласно Закону 1999 года, президент при желании может заблокировать находящуюся в юрисдикции США собственность данных компаний. Пока администрация Трампа воздержалась от объявления дальнейших действий, отметив лишь, что список будет расширяться и должен служить «полезной инструкцией» для американских учреждений при принятии решений о сотрудничестве с китайскими компаниями.
Предупреждение «корпоративной Америке»
Наконец, 16 июля с речью о политике в отношении Китая выступил генеральный прокурор США Уильям Барр. Не имея прямого отношения к внешней политике, Барр обратился к «корпоративной Америке» с предупреждением:
«Конечной целью руководства Китая является не торговля с США, а рейдерство. Если вы возглавляете американский бизнес, то выполнение требований КНР может принести сиюминутные выгоды. Но, в конечном итоге, Китай сделает все, чтобы занять ваше место».
Выступление, наполненное примерами американских компаний, которые в погоне за китайским рынком цензурировали контент (Apple, Google, Microsoft, Yahoo), корректировали фильмы (Paramount Pictures и Marvel Studios), вступали в партнерские отношения с китайским бизнесом и передавали, таким образом, авторские права (Disney), остановилось в шаге от объявления конкретных мер по ограничению такого поведения. Тем не менее, генпрокурор счел необходимым напомнить, что, хотя подобные действия в интересах китайского руководства могут выглядеть как «культивирование взаимовыгодных отношений, необходимых для развития бизнеса в КНР», на самом деле такие компании, «возможно неумышленно», выполняют «поручения» иностранного государства, а значит, являются «иностранными агентами» и подпадают под Закон о регистрации иностранных агентов (FARA). «Закон FARA не ограничивает свободу слова или действий. Но он предписывает раскрывать отношения с иностранными субъектами посредством регистрации в Министерстве юстиций, чтобы аудитория понимала, кто является источником, и могла на основании этого оценивать достоверность сказанного».
