Перспектива возвращения к СВПД пугает страны Ближнего Востока. В 2015 году, несмотря на снятие санкций, политика Ирана в регионе не изменилась, а антагонизм с арабскими странами Персидского залива только усилился. На этом фоне Израиль и страны ССАГПЗ стремятся создать региональную антииранскую коалицию. В регионе хорошо понимают, что больше не являются ключевым приоритетом американской внешней политики и боятся остаться один на один с Ираном.
В контексте возвращения к СВПД и постепенного ухода США с Ближнего Востока арабские страны и Израиль опасаются агрессивных действий Ирана. В настоящий момент в регионе проявляются контуры новой антииранской коалиции: арабские страны улучшают отношения с Турцией и разрешают межарабские противоречия. Некоторые даже готовы нормализовать отношения с Сирией, ставшей в 2011 году страной-изгоем на Ближнем Востоке. Ранее, в 2020 году, ОАЭ и Бахрейн установили дипломатические отношения с Израилем – главным противником Ирана в регионе.
22 марта в Шарм-эль-Шейхе прошёл уникальный саммит – за одним столом собрались лидеры Египта, Израиля и ОАЭ. Столь необычный для ближневосточной политики состав участников обусловлен экстраординарными условиями, в которых он проходил: необходимо решить политические вопросы, связанные с иранской ядерной сделкой, и обсудить экономические последствия событий на Украине.
В официальных заявлениях по итогам саммита каждая из сторон упомянула, что обсуждались региональные проблемы, а также международные вопросы – продовольственная безопасность и энергетика. Об иранском досье никто напрямую не писал: только в эмиратском отчете о встрече наследного принца Абу-Даби с египетским президентом было указано, что президент ас-Сиси «особо подчеркнул, что Египет придерживается своей твердой позиции по безопасности в Персидском заливе и отвергает действия, направленные на подрыв стабильности».
Трёхсторонний саммит состоялся во многом благодаря иранскому вопросу. На фоне приближающегося подписания СВПД страны Залива интенсифицировали контакты с Израилем, особенно в военной области. Вероятно, в ходе встречи 22 марта была также затронута политика США на Ближнем Востоке: несмотря на протесты Израиля и стран Залива, американцы планируют вернуться к ядерной сделке.
В 2015 году реакция в регионе на подписание СВПД была в целом позитивной – большинство стран приветствовали решение давней проблемы, резко против выступил только Израиль. Однако руководство стран ССАГПЗ с опасением наблюдало за имплементацией соглашения: СВПД во многом снял угрозу появления у Ирана ядерного оружия, однако мало повлиял на политику Ирана на Ближнем Востоке. В связи с этим Саудовская Аравия, ОАЭ и Бахрейн приветствовали выход США из СВПД в 2018 г., надеясь, что новый санкционный режим позволит снизить военный потенциал Ирана.
Тем не менее администрация Байдена нацелена на восстановление СВПД, причём скорее всего текст нового соглашения будет идентичен тексту 2015 года. И хотя с подписанием СВПД с Ирана не будут сняты все санкции (а только те, что были введены в связи с ядерной программой), экономика страны значительно окрепнет: так, в 2016 г., в первый год после снятия санкций, ВВП Ирана показал рекордный рост в 13,4%. Растущие доходы позволят вкладывать больше средств в военные программы и поддержку союзников из числа негосударственных акторов на Ближнем Востоке.
На фоне сообщений о том, что переговоры по СВПД вступили на финальный этап, страны ССАГПЗ и Израиль воспринимают его подписание как неизбежность и стремятся как можно лучше подготовиться к новой реальности.
Во-первых, страны ССАГПЗ полностью разрешили противоречия внутри блока: ещё в январе 2021 года были подписаны соглашения в аль-Уле, положившие конец четырёхлетней блокаде Катара. Все шаги к полной нормализации были реализованы летом и осенью: Египет, ОАЭ, Саудовская Аравия и Бахрейн вновь открыли свои представительства в Дохе и назначили послов, а также обменялись несколькими визитами.
Во-вторых, страны ССАГПЗ и Израиль налаживают отношения со старым врагом, имеющим тесные отношения с Ираном – Турцией. В ноябре наследный принц ОАЭ Мохаммед бен Зайд посетил Анкару, а 15 февраля турецкий президент Реджеп Тайип Эрдоган совершил ответный визит в Абу-Даби. После возвращения из эмиратской столицы он отметил, что Турция также продолжает позитивный диалог с Саудовской Аравией – страной, с которой до этого Анкару разделяли серьёзные противоречия. В начале марта Турцию посетил президент Израиля Ицхак Герцог – это первый визит такого уровня с 2007 года. На пресс-конференции по итогам встречи Реджеп Тайип Эрдоган назвал этот визит «историческим» и охарактеризовал его как «поворотный момент» в турецко-израильских отношениях. «Нашей общей целью является оживление политического диалога между нашими странами на основе общих интересов и уважения чувствительных вопросов друг друга» – заявил он.
В-третьих, ускорился процесс нормализации с Сирией – главным союзником Ирана на Ближнем Востоке. В декабре прошлого года министр иностранных дел ОАЭ Абдалла бен Зайд совершил визит в Дамаск, а 19 марта президент Сирии Башар Асад посетил ОАЭ, где провёл переговоры с эмиром Дубая и наследным принцем Абу-Даби. Это был первый визит сирийского президента в арабскую страну с 2011 года.
Стремительное сближение арабских стран с Турцией, восстановление внутриарабских связей, не говоря уже о нормализации с Израилем (после Авраамских соглашений 2020 года), ставят Иран в сложное положение: на Ближнем Востоке против него складывается беспрецедентно мощная коалиция. Однако жить в условиях изоляции Иран привык и от своей политики поддержки шиитских группировок на Ближнем Востоке после подписания СВПД не откажется: это единственная возможность оказывать давление на членов новой коалиции. Несмотря на то что сейчас российская внешняя политика сконцентрирована на украинском вопросе, в перспективе Россия могла бы выступить посредником между сторонами конфликта.
