Одиозная идея Трамп о покупке Гренландии при более пристальном рассмотрении оказалась не настолько «абсурдной», как охарактеризовала её премьер-министр Дании. Хоть и представленная в такой грубой форме, она вобрала в себя элементы американской стратегической культуры, для которой приобретение земель являлось естественным способом расширения территории, важного места Гренландии для обеспечения безопасности США на различных этапах исторического развития, а также заложенного в основу текущей стратегии по национальной безопасности противостояния между великими державами.
Потерпев неудачу с покупкой территории Гренландии, администрация на этой неделе попыталась купить лояльность островных государств Тихого океана, сообщив о расширении двусторонней помощи. Этот шаг, особенно примечательный на фоне заморозки всей помощи развитию до конца года, является продолжением политики США по активизации отношений с регионом в целом и Маршалловыми островами, Объединёнными штатами Микронезии и Палау в частности. Помимо общего фона – противостояния растущему экономическому влиянию Китая, – задача Вашингтона заключается в продлении истекающего в 2024 г. договора о «свободной ассоциации», по которому эти три страны предоставляют США эксклюзивные права на использование воздушного пространства и территориальных вод.
«Гренландия не продаётся»
Словно компенсируя августовское политическое затишье, Дональд Трамп выступил с очередным одиозным предложением. На этот раз американский президент выставил на суд общественности идею покупки Гренландии. Как это часто бывает, подобные заявления Трампа являются утрированным проявлением вполне реальных подходов внешней политики США.
Исторически приобретение территорий является неотъемлемой частью стратегической культуры США. Помимо покупки Луизианы у Франции, Флориды у Испании, Аляски у России и юго-западных территорий у Мексики, Америка в 1860-х гг. почти получила в своё владение Исландию и Гренландию. Тогда стратегия заключалась в том, чтобы окружить Канаду американскими территориями и убедить присоединиться к США. Впоследствии Вашингтон отказался от этой идеи и признал суверенитет Дании над Гренландией в 1917 г. одновременно с приобретением у Копенгагена его колонии – Виргинских островов.
О покупке Гренландии вновь заговорили в середине 1940-х. Как следует из опубликованных в 1970-х гг. документов Национального архива, в апреле 1946 г. представитель Госдепартамента после заседания Комитета объединённого командования начальников штабов заметил:
«Комитет указал на то, что средств у нас сегодня достаточно, что Гренландия не имеет совершенно никакой ценности для Дании, а получение контроля над Гренландией является жизненной необходимостью для безопасности Соединённых Штатов».
Уже к маю было разработано конкретное предложение: США были готовы заплатить Дании 100 млн долл. (золотом), а также предоставить концессию на районы Аляски с бессрочным правом получения прибыли от любых обнаруженных запасов нефти (правда, вся нефть должна была продаваться США). Наконец, в декабре Копенгаген получил официальное предложение. По словам госсекретаря Джеймса Бернса, оно «шокировало» датского министра иностранных дел, который, впрочем, «не ответил категорическим отказом и пообещал изучить переданный ему меморандум». История умалчивает, был ли дан отказ или датчане просто позволили данному вопросу сойти на нет, но в 1951 г. США и Дания заключили соглашение, по которому Пентагон получил право на размещение на острове военных баз, то есть всё-таки реализовал задачу по использованию Гренландии для укрепления обороноспособности страны.
Изменившиеся за это время геополитические реалии не уменьшили эту роль Гренландии в стратегии текущей администрации. Место Советского Союза, для сдерживания которого США некогда планировали разместить на острове ядерное оружие, сегодня заняли Китай и Россия. В 2018 г. Пентагон добился того, чтобы Гренландия отказалась от китайских инвестиций в строительство новых аэропортов. До этого, в 2016 г., Копенгаген отказал Пекину в приобретении заброшенной военно-морской базы, отправив туда четырёх моряков для «отпугивания» китайских инвесторов. Таким образом предупредил Пентагон в своей арктической стратегии (июнь 2019), Китай «пытается повлиять на управление Арктикой посредством экономических рычагов давления».
Более того, в документы Пентагона и НАТО вернулся термин времен холодной войны – Фареро-Исландский рубеж, также известный как GIUK–N Gap (Greenland–Iceland–United Kingdom–Norwegian Gap), обозначавший воображаемую линию, которую советскому флоту необходимо было пересечь для подрыва снабжения между Северной Америкой и Европой. Устаревший по мере появления более продвинутых видов вооружений, этот термин сегодня «вновь зазвучал в коридорах штаб-квартиры НАТО» (отмечается в апрельском докладе Парламентской Ассамблеи НАТО), поскольку данная территория «является географическим морским бутылочным горлышком, отделяющим российский Северный флот от стратегических интересов России на юге». Помимо этого, отмечая таяние арктических льдов, Пентагон назвал данные воды стратегически важным коридором для мировых морских путей.
Помимо такого стратегического значения Гренландии, за обсуждением которого на совещаниях Дональд Трамп в последние месяцы следил особенно тщательно (заметила газета Wall Street Journal, первая сообщившая об идее покупки острова), американского президента привлекли природные ресурсы, а также потенциальная слава президента-собирателя земель. Серьёзность своих намерений Трамп продемонстрировал обидой на резкий ответ датского премьер-министра, которая назвала предложение «абсурдным». «Мне кажется, заявление премьер-министра […] было скверным и неуместным, – отметил он. – Она могла бы просто сказать: «Нам это не интересно». Они не могут обращаться с Соединёнными Штатами так, как это позволял делать Барак Обама». Вскоре после этого Белый дом отменил запланированный официальный визит в Данию. Отголоски неожиданно вспыхнувших разногласий с Копенгагеном долетели и до соседней Исландии (датской территории до 1944 г.). В среду премьер-министр Исландии, сославшись на конфликт в расписании, заявила, что не сможет быть в стране во время визита вице-президента Майка Пенса.
Ассоциируемые с США островные государства Тихого океана
Не столь громко, но не менее настойчиво американская администрация в последнее время развивает ещё одно направление внешней политики, обычно остававшееся в тени, – отношения с тихоокеанскими островными государствами. Начало такой активизации положил вице-президент Майк Пенс, посетив ноябре 2018 г. Папуа – Новую Гвинею. Демонстративно оставшись на ночь на острове (вместо более характерного для американских официальных лиц расположения на севере Австралии), он провозгласил:
«Тихоокеанские острова являются выходом Америки в индо-тихоокеанский регион. Америка с вами!»
Несколько месяцев спустя (21 мая 2019 г.) в Белом доме состоялась историческая встреча Дональда Трампа с главами Палау, Федеративных Штатов Микронезии (ФШМ) и Республики Маршалловы Острова. Хотя эти государства связанны с США договором о «свободной ассоциации» (Compact of Free Association), американские президенты никогда прежде не проводили мероприятий в таком формате. Начавшийся в мае диалог был продолжен 5 августа, когда Майк Помпео стал первым госсекретарём, посетившим ФШМ. Первым пунктом повестки дня стоял вопрос продления договора об ассоциации, истекающего в 2024 г. и предоставляющего США эксклюзивные права на использование воздушного пространства и территориальных вод этих трёх стран в обмен на финансовую помощь.
«Сегодня я приехал сюда, чтобы подтвердить готовность Соединённых Штатов помогать в защите вашего суверенитета, обеспечении вашей безопасности и вашего права на свободу и мирную жизнь, – заявил в ходе поездки Помпео. – Сегодня мы начинаем переговоры о продлении договоров, которые укрепляют демократию перед лицом усилий Китая по перекраиванию тихоокеанского региона».
На этом усилия Вашингтона в отношении региона не закончились. Прошедший на этой неделе 50-й по счёту Форум тихоокеанских островов США отметили увеличением ежегодной помощи (350 млн долл.) на 36,5 млн. На фоне недавнего решения администрации заморозить почти полностью предоставление помощи развитию до конца года, такое исключение стало очередной демонстрацией значимости данного региона для текущей американской внешней политики.
Поводом для активизации, что руководство США подчёркивает во всех официальных заявлениях, является растущее влияние Китая на данный регион в целом и на три «ассоциированные» с США страны в частности. Сегодня восемь тихоокеанских островных государств, включая ФШМ, участвуют в инициативе «Пояс и Путь». Формальное отсутствие дипломатических отношений с двумя другими американскими союзниками – Маршалловыми островами и Палау (которые продолжают признавать Тайвань) – не помешало КНР стать вторым после Южной Кореи торговым партнёром Маршалловых островов, а китайцам – самой многочисленной группой (47%) в туристической индустрии Палау, на которую приходится более 50% ВВП страны. Последнее, к слову, Пекин попытался использовать в свою пользу, запретив в 2017 г. продажу туров на этот остров, после чего руководство Палау было вынуждено обратиться за дополнительной финансовой помощью к Японии и США.
