На этой неделе в США произошло очередное потрясение: появившееся в пятницу сообщение о смерти члена Верховного суда Рут Бейдер Гинзбург открыло новую плоскость борьбы за власть в Вашингтоне. Заполнение вакансии в Верховном суде, сопровождающееся консолидацией электората обеих партий, позволит Дональду Трампу укрепить поддержку со стороны консерваторов, а лидеру республиканцев Митчу Макконнеллу реализовать свои политические амбиции, возможно, ценой потери большинства в Сенате. При этом среди демократов, оказавшихся без рычагов влияния на развитие ситуации, вспыхнули дебаты о необходимости институциональных реформ, которые могут привести к размыванию влияния истеблишмента на политические процессы.

Особая роль Верховного суда в американской политической системе обуславливает традиционно высокие ставки в политической борьбе за назначение его членов. Возвышаясь над законодательной и исполнительной ветвями власти, он выступает верховным арбитром в наиболее противоречивых вопросах и может поддержать или отменить проводимую ими политику. В этом плане Верховный суд является ключевой инстанцией, определяющей долгосрочный вектор развития страны: именно Верховный суд отменил расовую сегрегацию, разрешил аборты и однополые браки, позволил корпорациям жертвовать неограниченные средства на политические кампании, признал незаконным иммунитет президента от уголовных преследований, позволил штатам устанавливать правила голосования, и даже однажды определил исход выборов, запретив в 2000 году повторный пересчет голосов. Хотя существует много исследований, доказывающих, что Верховный суд следует за общественным мнением и, поэтому, не определяет, а лишь законодательно закрепляет существующие тенденции, в современной ситуации глубокого общественного раскола страны по всем ключевым вопросам, один голос члена Верховного суда может качнуть маятник в ту или иную сторону.

В результате смерти Рут Бейдер Гинзбург Дональд Трамп уже в третий раз получил возможность назначить члена Верховного суда, однако впервые на кону стоит вопрос изменения идеологической расстановки сил. Консерватор Антонин Скалиа был заменен на схожего по взглядам Нила Горсича, а центрист Энтони Кеннеди – на умеренного Бретта Кавано. В отличие от них Рут Бейдер Гинзбург находилась на либеральном краю идеологического спектра, а значит назначение на ее место консерватора ознаменует начало новой эры «консервативного Верховного суда». При этом, правда, необходимо сделать оговорку: в то время как остается мало сомнений в том, что Трамп выберет именно консерватора, судьи Верховного суда назначаются пожизненно и, не связанные политическими обязательствами, могут менять свои взгляды в течение карьеры, что, к слову, произошло и с Гинзбург.

Дальнейшее развитие событий будет зависеть от двух политических центров силы: президента, который выдвигает кандидатуру, и Сената, который одобряет эту кандидатуру простым большинством. В случае с Верховным судом интересы текущего президента и республиканского истеблишмента, контролирующего Сенат, полностью совпадают. Для лидера Сената Митча Макконнелла идеологическая трансформация американских судов является приоритетом всей политической карьеры, а для не отличающегося высокими нравственными стандартами Дональда Трампа – залогом сохранения поддержки со стороны консервативных слоев населения на выборах.

В то время как необходимость назначения консервативного судьи сомнению не подлежит, есть два варианта дальнейших действий, каждый из которых связан с политическими рисками. С одной стороны, Макконнелл может успеть назначить голосование по одобрению кандидатуры до выборов. В этом случае Дональд Трамп получит возможность предъявить своим избирателям очередную «победу» и заодно сместить фокус с проблем вокруг коронавируса, ответственность за которые несет президент, в более выгодное для себя русло вечных, а потому не касающихся его, идеологических дебатов. Однако такая победа в битве за Верховный суд может стоить республиканцам большинства в Сенате. Как показал опыт 2018 года (за два месяца до промежуточных выборов проходило крайне напряженное слушание по одобрению кандидатуры Кавано) столкновения демократов и республиканцев по вопросу заполнения вакансии Верховного суда, когда в центр общественных дискуссий выносятся такие ключевые для политического самоопределения вопросы как разрешение абортов и защита Второй поправки, способствует консолидации электоратов обеих партий и сомневающиеся избиратели «возвращаются домой». Поэтому назначение слушания накануне выборов может укрепить позиции республиканцев в консервативных штатах (например, серьезное давление со стороны демократических оппонентов в текущем избирательном цикле испытывают сенаторы-республиканцы в Монтане, Аризоне и Айове), но одновременно может и подорвать шансы республиканцев на удержание сенатских кресел в «либеральных» штатах (например, Кори Гарднер в Колорадо и Сьюзан Коллинс в Мэне).

С другой стороны, голосование можно отложить на период между выборами и официальным началом работы Конгресса следующего созыва (т.н. «lame duck» session), когда у республиканцев все еще будет большинство, но сенаторы не будут связаны политическим расчетом. Это, однако, может оказаться весьма рискованным. Во-первых, существует реальная угроза политического кризиса, который может парализовать работу Сената. Во-вторых, совершенно непредсказуемым будет поведение Дональда Трампа, который, после выборов (при любом исходе) может просто «забыть» об избирателях. В-третьих, не испытывая политического давления, некоторые сенаторы-республиканцы (а для провала голосования будет достаточно четырех человек) могут неожиданно вспомнить о «процедурном порядке» и нравственных нормах и оставить заполнение вакансии Верховного суда на усмотрение только что избранных, а следовательно получивших мандат от населения, президента и законодателей.

Судя по последним заявлениям, Макконнелл решил остановиться на первом варианте. Как ожидается, Трамп объявит кандидатуру в субботу, а голосование будет проведено в последние дни октября. На данный момент двое сенаторов республиканцев (Лиза Мерковски из Аляски и Сьюзан Коллинз из Мэна) заявили, что будут голосовать против. Одновременно ряд потенциальных перебежчиков (в первую очередь, Митт Ромни из Юты), напротив, поддержали проведение голосования. Таким образом, Макконнелл сегодня уверенно идет к победе с запасом в один голос.

Демократы в текущей ситуации не только не могут, но и, судя по всему, не хотят предпринимать серьезных действий для того, чтобы остановить республиканцев. Наиболее действенной мерой саботажа мог быть отказ от продления бюджета, что означало бы остановку работы госучреждений (government shutdown), а следовательно, невозможность голосования в Сенате. Однако это позволяло республиканцам возложить вину за экономические проблемы на демократов, поэтому спикер Палаты представителей Нэнси Пелоси решила отступить, и во вторник подавляющим большинством голосов была принята резолюция о продлении бюджета до 11 декабря.

Помимо столь радикальных методов, демократы могут воспользоваться различными процедурными уловками. Так, например, Сенат традиционно ведет дела по принципу «общего согласия» («unanimous consent»), который предполагает, что каждый сенатор заведомо согласен с происходящим, если не заявил об обратном. Теоретически демократы могут начать возражать по мельчайшим вопросам (например, требовать проведения регистрации присутствия перед каждым голосованием), что серьезно замедлит делопроизводство. Кроме этого, они могут воспользоваться правилами Комитета по юридическим вопросам (ключевого в вопросе одобрения члена Верховного суда), требующими присутствия минимум двух представителей партии меньшинства для соблюдения кворума. В то время как подобное сопротивление может выгодно смотреться на экранах телевизоров, на практике оно будет малопродуктивно, поскольку республиканцы могут в любой момент пересмотреть процедурные правила работы Сената.

Наконец, отсутствие «законных» рычагов влияния спровоцировало среди демократов обсуждение способов изменения самой системы. Наибольший резонанс получили две идеи: запрет «флибустьерства» и расширение состава Верховного суда. Отмена «флибустьерства» (filibuster), или обструкции голосования посредством затягивания дебатов, для прекращения которых требуется две трети голосов палаты, уже давно стоит на повестке дня, причем горячо поддерживается как Дональдом Трампом, так и «прогрессистами». По их мнению, данный механизм несправедливо ограничивает возможности меньшинства по влиянию на политическую повестку дня. Расширение состава Верховного суда (т.н. «court packing»), количество членов которого не закреплено в Конституции США и может быть изменено простым законом, также не является новой идеей. Впервые это предложил президент Франклин Делано Рузвельт в 1937 году, после того как Верховный суд несколько раз запретил реализацию его экономической программы «Новый курс». При всей справедливости аргументов сторонников данной меры, обвиняющих Верховный суд в архаичности и отрыве от нужд населения, эксперты предупреждают, что это, с одной стороны, может перерасти в снежный ком (с каждой сменой власти в Сенате будут назначаться новые судьи), с другой – превратит Верховный суд из органа власти, стоящего над политикой, в арену для межпартийной борьбы. Впрочем, реализация данных угроз сегодня кажется маловероятной, поскольку приведет к расшатыванию текущей политической системы и размыванию контроля партийного истеблишмента над политическими процессами. Это может объяснить изменение риторики руководства демократов, которые после изначальных радикальных заявлений сегодня пытаются сместить акцент с Верховного суда на отказ Трампа и республиканцев заниматься насущными проблемами (борьбой с коронавирусом) во имя политических амбиций.