По итогам встречи в Сингапуре 12 июня лидеры США и КНДР подписали ни к чему не обязывающее совместное заявление. Санкции против Северной Кореи остаются в силе. Тем не менее, после саммита вероятность снятия с нее санкций возросла, поскольку дальнейший прогресс в отношениях между сторонами переговоров невозможен без хотя бы частичной отмены ограничений, наносящих ущерб северокорейской экономике.
За долгий период противостояния попыткам северокорейских властей создать полноценный ядерный арсенал международное сообщество перепробовало множество мер сдерживания. В настоящее время против КНДР действуют санкции ООН, США, ЕС, Японии и Южной Кореи. Совбез ООН запретил КНДР импортировать природный газ, покупать вооружения и военную технику, а также экспортировать уголь, текстильную продукцию, морепродукты, сельскохозяйственные товары, электрооборудование, древесину; кроме того, введен лимит на ввоз нефтепродуктов. США сделали упор на запугивание иностранных организаций, которые помогают Пхеньяну обходить запреты; такие структуры подлежат отлучению от американской финансовой системы.
Со своей стороны, ЕС запретил инвестиции в КНДР, закрыл северокорейским гражданам доступ в европейские учебные заведения, где изучают ракетную технику и ядерную физику, и составил список лиц, причастных к военным проектам КНДР, лишив их права пребывания в ЕС и заморозив финансовые активы.
Япония закрыла въезд в страну гражданами КНДР и заблокировала банковские счета тех из них, кто связан с незаконными операциями. Южная Корея свернула деятельность в северокорейском промышленном комплексе Кэсон, единственной площадке плотного коммерческого взаимодействия между корейскими государствами, и запретила нахождение северокорейских судов в своих территориальных водах.
Как могла бы выглядеть «дорожная карта» по снятию этих ограничений?
Бывший специалист по санкционной политике Госдепартамента США Питер Хэррелл полагает, что облегчение санкционного режима должно происходить в два этапа. Как только КНДР предпримет первые шаги по демонтажу своей ядерной программы, надо убрать часть ограничений. Но эти промежуточные поблажки должны иметь короткий срок действия и иметь обратимый характер, чтобы в случае срыва соглашений моментально вернуться к исходному положению. Например, с его точки зрения, разумно было бы разрешить Пхеньяну в течение полугода экспортировать уголь, однако прибыль от этих операций хранить в китайских банках и выдавать ее северокорейским властям исключительно при условии использования этих средств на мирные цели. Если же все пойдет по благоприятному сценарию, Белому дому следует добиться аннулирования как американских рестрикций, так и тех санкций, которые были введены Совбезом ООН. Секторальные санкции отменят, но меры против конкретных северокорейских предприятий, ранее действовавших в обход запретов, останутся без изменений. Питер Хэррелл особо подчеркивает, что даже после заключения всеохватной ядерной сделки с КНДР, Штаты непременно должны сохранить точечные санкции в отношении северокорейских организаций, замешанных в нарушениях прав человека.
Востоковед Дэниел Вертц пишет, что интеграция Северной Кореи в глобальную экономику требует создания доверительных отношений. Переговоры о ядерном разоружении должны проходить в атмосфере доверия. Для этого нужны односторонние подготовительные шаги наподобие расширения потока гуманитарной помощи. Также эксперт рекомендует отменить запрет на въезд граждан Северной Кореи в США. На заключительной стадии примирения с внешним миром Пхеньяну надо позволить воспользоваться консалтинговой и финансовой помощью Всемирного банка и МВФ, а также присоединиться к ВТО.
Понятно, что в конечном счете все зависит от готовности Пхеньяна принять тот или иной вариант урегулирования, и от того, заинтересован ли он вообще в скорейшей нормализации отношений с внешнеполитическими оппонентами. В этом контексте принципиально важен вопрос, насколько действенны экономические факторы давления на КНДР. С одной стороны, из-за санкций Пхеньян утратил 90% экспортной выручки. С другой – несмотря на все усилия коалиции стран, одобривших санкции, полной изоляции государства достичь не удалось. Пекин помогает Пхеньяну держаться на плаву, деблокируя препоны на пути его экспорта и создавая теневые каналы поставок необходимых товаров. Помимо того, Китай продолжает нанимать рабочих из КНДР: Северной Корее запрещен экспорт рабочей силы, но китайцы обходят запрет, заключая с северокорейскими специалистами краткосрочные контракты. Вряд ли что-то помешает Китаю и дальше действовать в том же духе. Он может себе позволить игнорировать мнение международного сообщества. Такова политическая проекция его экономической мощи.
КНДР выгоден ее нынешний парадоксальный статус непокорного сателлита Китая. Молодой северокорейский капитализм нуждается в китайской подпитке. Однако агрессивная политика Ким Чен Ына вызывает недовольство Пекина. Не даром он, начиная с 2006 года, поддерживает резолюции Совбеза ООН, осуждающие КНДР, и даже выборочно соблюдает санкционный режим.
По оценкам некоторых комментаторов, саммит в Сингапуре стал политической победой Китая. Ибо заявление американского президента о приостановке совместных учений с Южной Кореей как нельзя лучше служит стратегической цели КНР ослабить союзнические связи между Вашингтоном, Сеулом и Токио. Даже если Трамп возьмет свои слова назад и снижения военной активности США в регионе не произойдет, определенные дипломатические дивиденды Китай уже получил.
Однако этот чисто символический успех может обернуться резким обострением конфронтации. Эксперты Атлантического совета предвидят усиление давления на КНР в случае неудачи переговоров США с Северной Кореей. Провал дипломатических маневров заставит Белый дом перейти к стратегии экономического удушения Пхеньяна. Для ее реализации надо будет принудить КНР соблюдать санкции в полном объеме, закрыть все лазейки, которыми сейчас пользуется режим Ким Чен Ына. Наиболее сильный инструмент принуждения – введение санкций против Китая. По мнению аналитиков, китайские власти получат ясный сигнал о серьезности намерений США, если несколько крупных китайских государственных корпораций и банков потеряют доступ к американскому кредитному рынку.
