Европейский Союз переживает не лучшие времена, и дело не только в российских энергоносителях. В целом ситуацию в Европейском Союзе можно описать как растянувшийся во времени и распространившийся сразу нескольких сферах кризис.
Устоявшееся его наименование – «поликризис» (то есть очень многоаспектный кризис), также его иногда именуют «пермакризис» (от слова permanent, то есть постоянный, длительный кризис). Значимая проблема – крайне низкие по историческим меркам темпы прироста ВВП, а также сложности с нахождением источников для стимулирования экономической динамики. По сути, основные факторы экономического роста в ЕС не вносят значимого вклада в прирост ВВП: демографические проблемы и сложности с повышением качества рабочей силы не дают возможности в большей степени задействовать трудовые ресурсы, а стагнирующий процесс накопления капитала — использовать внутренний инвестиционный потенциал; отстающая от мировых лидеров наукоёмкость и инновационность экономики, а также сравнительно медленная цифровизация также существенно ограничивают возможности для роста. Много сложностей и в производственной сфере. Во многом кризис в ЕС (и в особенности в системообразующих странах типа ФРГ) носит структурный характер.
Ещё одна крайне важная проблема, о которой в ЕС стали говорить открыто – это постепенная потеря международной конкурентоспособности союза (особенно ярко эта тема прозвучала в т.н. «докладе Драги» 2024 г.). В качестве открытых целей ЕС провозглашается повышение промышленной конкурентоспособности, стремление достичь большей автономии как в сфере экономики, так и в военно-политических вопросах, попытки увязать друг с другом цели «зелёного» перехода и промышленного развития. Учитывая, что многие из этих целей слабо уживаются друг с другом, можно говорить и о ещё одном кризисе – кризисе политического (и в некотором смысле стратегического) целеполагания ЕС. В условиях ухудшающихся международных позиций и сложностей с функционированием внутреннего рынка институты Евросоюза пытаются объединить все основные инициативы и стратегические цели в рамках единого комплексного подхода, что пока удаётся не слишком успешно.
Говоря о зависимости от России, можно вновь процитировать бывшего еврокомиссара Маргрет Вестагер, которая в 2022 г. заявила, что конкурентоспособность Европейского союза основывалась на дешёвой энергии из России, дешёвой рабочей силе из КНР и субсидируемом производстве полупроводников на Тайване.
Как известно, практически все из этих элементов сейчас находятся вне досягаемости ЕС или под вопросом. То есть, на самом деле энергетическая зависимость от России была значимым системным элементом той модели экономики, которая существовала в ЕС. Сознательный курс Евросоюза на отказ от импорта энергоресурсов из России привёл к довольно чувствительному росту издержек в отдельных отраслях, однако в разных видах экономической деятельности и в разных странах влияние оказалось очень дифференцированным и разнообразным. При этом не стоит связывать проблемы экономики Европы исключительно с решением разрывать экономические отношения с РФ. Кризис в ЕС можно назвать структурным, то есть таким, который касается всей структуры экономики и основных факторов её конкурентоспособности (а не только энергетического).
Впервые опубликовано «Московской газетой»: Егор Сергеев. «Евросоюз ищет выходы из системного кризиса»
