Принятый почти единогласно обеими палатами Конгресса и подписанный на этой неделе президентом закон «О защите прав человека и демократии в Гонконге», являясь реакцией на текущие протесты, одновременно решает стратегические задачи Вашингтона по сохранению Гонконга в геополитической орбите США. В этом плане закон, связывающий особые отношения со степенью автономности данной территории от Пекина, отражает высказываемые в последнее время опасения, что нахождение Гонконга в «серой зоне» американо-китайских противоречий, обеспеченное его преференциальным статусом, может быть использовано китайскими компаниями для получения американских технологий и обхода американских тарифов.
Второй раунд противостояния в рамках процесса импичмента завершился с незначительным перевесом в пользу республиканцев. Перейдя в ноябре к открытым слушаниям, демократы попытались обнародовать как можно больше доказательств виновности президента, а республиканцы – представить все как череду домыслов и личных суждений обиженных на Трампа карьерных служащих. Утомительные многочасовые слушания, сложное для восприятия обилие деталей и общая усталость от постоянных сенсаций отразились на опросах общественного мнения, которые в конце ноября показали падение уровня поддержки импичмента президента.
Закон в поддержку демократии в Гонконге
27 ноября Дональд Трамп подписал закон «О защите прав человека и демократии в Гонконге», который вносит поправки в закон 1992 года «О политике Соединенных Штатов в отношении Гонконга», устанавливающий принципы отношений с этой (в тот момент британской) территорией после ее перехода под контроль Китая в 1997 году.
Основная цель закона 1992 года заключалась в сохранении тесных отношений с Гонконгом, который, с точки зрения американского законодательства, получил особый статус по сравнению с остальными китайскими территориями. «Церемония формальной передачи суверенитета Гонконга Китайской народной республике также символизирует передачу США ответственности за судьбу Гонконга», – написал в 1997 году один из авторов закона сенатор Джесси Хелмс (Северная Каролина), одновременно раскритиковав администрацию Рейгана за нежелание «применить экономическое и политическое давление» для предотвращения передачи. Одним их компонентов особого статуса стало предоставление Гонконгу экономических преференций со стороны США, что являлось залогом превращения Гонконга в один из мировых финансовых центров, используемого как Китаем для привлечения иностранных инвестиций, так и западными компаниями в качестве плацдарма для выхода на китайский рынок.
Такой особый статус приобрел новое значение в годы администрации Трампа. Эскалация тарифов, а также технологическое огораживание двух экономик сделало Гонконг удобным посредником, вынесенным за рамки набирающего обороты противостояния и позволяющего обходить американские тарифы и запреты на экспорт в Китай чувствительных технологий. Как отмечается в ежегодном докладе Конгрессу 2018 года, подготовленном Комиссией по американо-китайским отношениям в области экономики и безопасности, независимость судебной системы Гонконга, тесно сотрудничающей с американской, давала гарантию того, что подобные транзакции могут быть пресечены в случае необходимости, однако расширение влияния Пекина на данной территории ставит вопрос о соответствии особого статуса этой территории национальным интересам США. Аналогичную озабоченность в марте 2018 года выразил и Госдепартамент, сославшись на первый с 1997 года отказ гонконгских властей удовлетворить запрос США об экстрадиции.
В этом контексте внесенные на этой неделе поправки в закон 1992 года, которые ставят сохранение преференциального статуса Гонконга в зависимость от степени его автономности от Китая, не только связаны с декларируемой задачей по защите прав человека и демократических ценностей, но являются органично вписываются в происходящее геополитическое размежевание между США и Китаем. Таким образом Вашингтон ставит Гонконг, оказавшийся на пересечении двух сфер влияния, перед выбором: потерять особый статус, являвшийся залогом экономического процветания, либо вернуться к тесному сотрудничеству с американскими институтами. Для этого новый закон не только предписывает Госдепартаменту раз в год отчитываться перед Конгрессом о «влиянии эрозии автономности Гонконга» на его особые отношения с США, но и поручает Казначейству проводить ежегодную ревизию попыток Пекина использовать Гонконг для обхода американских санкций и торговых ограничений.
Кроме этого, закон направлен на поддержание автономного статуса Гонконга и наделяет президента полномочиями по введению санкций в отношении лиц, нарушивших права человека в Гонконге, и запрещает отказывать в выдаче виз лицам, задержанным в ходе протестов. Наконец, в тот же день президент подписал закон «О защите Гонконга», запрещающий поставки гонконгским правоохранительным органам американского специализированного оборудования (резиновых пуль, слезоточивого газа, наручников и проч.), который, впрочем, истечет через год.
Президент, несмотря на формальную жалобу о покушении Конгресса на сферу полномочий исполнительной власти, сохраняет за собой широкое пространство для применения закона. Он может ограничится формальным выполнением предписаний (публикацией докладов) либо использовать закон для превращения Гонконга «в один из городов Китая». Последнее, впрочем, считается сегодня маловероятным и может иметь серьезные последствия для самих США (о чем предупредила американская торговая палата в Гонконге): в 2018 году в Гонконге проживало 85 000 американских граждан и 1300 американских компаний, включая все крупнейшие финансовые фирмы, оперировали на гонконгском рынке. Тем не менее, советник Белого дома Майкл Пиллсбери отметил, что закон полезен администрации, поскольку он «расширяет спектр возможных действий президента Трампа, который будет решать, как именно применить данное законодательство». «Закон добавил новую карту в колоду (США), но разыграть ее они смогут лишь единожды, – согласился с ним сотрудник Академии общественных наук КНР Лю Цянь. – Китай хочет сотрудничать с США, но мы готовы к тому, что отношения испортятся окончательно».
Результаты второго месяца процесса импичмента
Продолжающаяся второй месяц подготовительная работа по составлению статьей импичмента в ноябре вышла в публичную сферу. После того как 31 октября Палата представителей приняла правила публичных слушаний, с 13 по 22 ноября перед Комитетом по разведке, которому была поручена данная часть процесса, выступило двенадцать свидетелей. Слушания, каждое из которых продолжалось по несколько часов, были дополнены публикацией тысяч страниц закрытых допросов, состоявшихся в октябре.
В целом, все свидетели разделились на две группы. Первая, более многочисленная, включала в себя в основном бывших карьерных служащих, которые забили тревогу, узнав о заморозке военной помощи Украине. По их версии, администрация Трампа проводила «теневую» политику в отношении Украины в личных целях, реализуемую «тремя амиго» (Куртом Волкером, Гордоном Сондландом и Риком Перри) в тесной координации с личным адвокатом Трампа Руди Джулиани, и, таким образом, подрывала национальные интересы США, на обеспечение которых работали карьерные служащие. Ключевым в этом плане стало слушание с участием бывшего посла на Украине Мари Йованович, которую, по ее словам, отстранили от занимаемой должности именно потому, что она могла помешать планам Джулиани.
Вошедшие во вторую группу бывший специальный представитель по Украине Курт Волкер, и сотрудник Совета по национальной безопасности Тим Моррисон, попыталась убедить американцев, что действовали из лучших побуждений. Не столько защищая президента, сколько свою репутацию, они заверили, что воспринимали заморозку помощи как инструмент борьбы с коррупцией на Украине и никак не связывали ее именно с Джо Байденом.
Наконец, особняком от всех находится посол США в ЕС Гордон Сондланд, который подставил всех, заявив, что «все были в курсе» неофициального канала (включая пытающихся дистанцироваться от расследования госсекретаря Майка Помпео и вице-президента Майка Пенса), и что не может быть сомнений, что помощь Украине напрямую зависела от расследования Байдена.
Пока демократы выпытывали у свидетелей мельчайшие подробности происходившего и пытались уложить их в простую для восприятия цепь событий (для чего было принято решение заменить непонятную латинскую фразу «quid pro quo» на более привычные «дача взятки» и «подкуп»), республиканцы всячески этому препятствовали, представляя показания свидетелей как череду слухов, личных суждений и информации, полученной не из первых рук. Наибольших успехов в этом добился Джим Джордан (респ., Огайо), вопросы которого послу Уильяму Тейлору стали одним из самых ярких моментов всех слушаний: «У вас в одном предложении идет отсылка к четырем разговорам между шестью людьми. И после этого, как вы говорите, вы смогли составить четкую картину происходящего?»
Очевидно, что этот раунд завершился с незначительным перевесом в пользу республиканцев и президента. Появившиеся к концу месяца результаты опросов общественного мнения показали увеличение доли противников импичмента (особенно среди неопределившегося электората), рост поддержки Трампа среди республиканцев до 93%, а также нежелание американцев вникать в детали происходящего.
В следующем месяце процесс импичмента переместится в Комитет по юридическим вопросам, который должен будет сформулировать официальные обвинения президенту.
